Те, кто будет ждать от нового (уже шестого по счёту) фильма американского режиссёра М. Найта Шьямалана ещё одной вариации в жанре мистического сверхъестественного триллера, вероятнее всего, разочаруются сильнее остальных. Вот и резкие отклики заокеанских и наших критиков, которые словно договорились на сей раз клеймить позором творца суперхитов «Шестое чувство», «Неуязвимый» и «Знаки», заработавших в мировом прокате свыше $1,3 млрд., свидетельствовали о том, что они непременно жаждали получить историю, способную пугать до самого конца. И многие совершенно не поняли, что фирменный для Шьямалана неожиданный финал отнюдь не делает всё поведанное «смехотворным» — а ведь некоторые интерпретаторы подобным образом восприняли резкий сюжетный выверт в заключительных сценах «Деревни» (таково оригинальное название ленты, а рабочее — «Леса», но оно было изменено из-за студийных неувязок).

Если же смотреть эту картину внимательно и без упований на то, что сейчас тебя физически и психологически устрашат по полной программе (хотя пара моментов, бросающих в дрожь, всё-таки имеется), довольно быстро можно уловить её более тревожный социально-политический и философско-эсхатологический пафос. Вне всякого сомнения, эта работа 33-летнего постановщика несёт на себе явную печать «постсентябрьского синдрома», оказываясь иносказательной притчей вовсе не руссоистского плана (что можно было обнаружить в отчасти схожем фильме 1985 года «Свидетель» Питера Уира о сообществе амишей, которые предпочли жить замкнутой жизнью в стороне от шумной цивилизации). Проще простого было бы заключить, что старейшины уединённой деревни во главе с Эдвардом Уокером разделяют принцип «назад к природе» и воспитывают всех молодых в страхе перед Лесом и находящимися за ним Городами. Однако в основе «Деревни» лежит более типичный для фантастической литературы (особенно в виде антиутопий) мотив «бегства от прогресса» и довольно своеобразного процесса развития общества, обратного эволюции, то есть регресса — так сказать, «вперёд к планете обезьян!».

Опрокидывание в минувшее время (по дате на одной из могил мы можем подумать, что действие происходит в 1897 году) является характерным примером «пророчества навыворот». Это должно обострённее подчеркнуть, что мир вообще-то движется вспять, так называемый конец света уже случился — и человечество проделывает путь вглубь веков, опасаясь только «бездны после…» и ничуть не задумываясь о «бездне до…». М. Найт Шьямалан также ставит в своём фильме весьма болезненную для нынешней Америки (впрочем, и для остальной планеты, где ежедневному существованию людей угрожают терроризм и насилие) проблему манипуляции человеческими страхами. Ведь пребывание общества в состоянии «жёлтого» или же «красного» уровня опасности (на это, кстати, намекают цвета, которыми кодируются обитатели Деревни и некие существа из Леса) вполне может привести к массовому психозу. И помимо обезумевшего Ноа Перси (имя-то у него библейское, в честь Ноя!), способны постепенно свихнуться другие жители общины, наивно стремящиеся сохранить «потерянный рай» где-то в лесах Пенсильвании. А получается почти «парк юрского периода»!