Отношение к данному фильму Ридли Скотта может быть двойственным даже у тех, кто является давним поклонником этого англо-американского режиссёра. Несомненно, что он сделал лучшую картину 90-х годов со времени появления «Тельмы и Луизы», а некоторые заглядывают ещё дальше в прошлое кинокарьеры Скотта. Он вернулся после неудачных современных лент «Белый шквал» и «Солдат Джейн» опять в иную эпоху — ведь все были убеждены с момента появления в 1977 году впечатляющего дебюта «Дуэлянты», что место его творца в далёком минувшем (надо также назвать «1492: Покорение рая» и вневременную «Легенду») или в будущем (ставшие классикой жанра «Чужой» и «Блейд-раннер» говорят сами за себя!).

И, видимо, не случайно, что именно Ридли Скотту кинокомпания «ДримУоркс», одним из руководителей которой является Стивен Спилберг, тоже теперь интересующийся историей наравне с фантастикой, доверила ответственное дело возрождения когда-то (на рубеже 50—60-х) чуть ли не самого популярного жанра исторических фильмов о Древнем Риме, иначе говоря — «пеплумов». Это не значит, что в последующие сорок лет вообще перестали снимать картины об античности, но чаще всё-таки на телевидении или же не с таким мощным бюджетом в $103 млн., как у «Гладиатора». Причём тут непременно надо учесть экономность спилберговских продюсеров, которые умеют не тратить попусту деньги и, в частности, не приглашают слишком дорогих звёзд, справедливо полагаясь на то, что «вывезет сам материал». И это на самом деле случилось — всего за 17 дней лишь в США лента Скотта собрала сумму, равную бюджету, а в итоге получила в мире $457,6 млн., то есть в 4,5 раза превзошла затраты на производство.

Постановщику «Гладиатора» удалось главное, в чём он сам сомневался, а компании «ДримУоркс» и «Юнивёрсл» сильно рисковали, что не вернут затраченные деньги. Ридли Скотт сделал увлекательным и захватывающим зрелищем для современной публики, больше привыкшей к фантастическим спецэффектам (как, допустим, в сцене гонок в далёком будущем в ленте «Звёздные войны. Эпизод 1 — Скрытая угроза»), ту старомодную, казалось бы, стилистику исторических суперколоссов, что главенствовала два поколения назад. Подростки и юноши вроде самого Скотта, которые некогда могли бегать в кинотеатры на масштабные экранные полотна Сесила Блаунта Де Милля («Десять заповедей»), Уильяма Уайлера («Бен Гур»), Стенли Кубрика («Спартак») и Джозефа Лео Манкевича («Клеопатра»), теперь уже стали дедушками. А их сыновья (как, например, Джейк Скотт в «Планкетте и Маклейне») успели отобразить давнее прошлое с долей иронии, не очень-то заботясь об исторической достоверности.

Может показаться, что и старший Скотт не отягощён задачей непременного соблюдения верности эпохе, демонстрируя битву в Германии наподобие кровавых побоищ в «Конане-варваре», сцены гладиаторских поединков в Северной Африке — на манер «Искателей потерянного ковчега», а схватки в Колизее с участием колесниц — словно соперничая с уже упоминавшимися эпизодами гонок в картине Джорджа Лукаса. Режиссёр «Гладиатора» действительно покоряет зрителей своим мощным умением создавать врезающиеся в память батальные сцены и моменты гладиаторских боев. Но он также, будто компенсируя недостатки первой части повествования, навёрстывает ближе к кульминации остроту духовного противостояния двух главных героев.

Максим был предводителем легионеров-победителей, избежал смертельного преследования властей Рима и вынужденно стал гладиатором. А новоявленный император Коммод не только пренебрёг заветами отца, великого цезаря Марка Аврелия, но и ценой его гибели и узурпаторства взошёл на престол. Последний личный поединок на арене Максима и Коммода — это соперничество не за жизнь или смерть и даже не за судьбу Рима, а типичное для творчества Ридли Скотта иносказательное столкновение надмирных сил Добра и Зла. Смертельно раненый Максим успевает нанести неотвратимый удар противнику, благословить передачу власти Сенату, а потом удалиться в своих последних грёзах в потусторонний мир, где его давно ожидают жена и сын, жестоко истерзанные воинами Коммода.

Это должно бы свидетельствовать о логическом продолжении постоянного скоттовского мотива о воспарении от грубой реальности в немыслимые пределы инобытия. Но то ли художник уже устал бороться с Голливудом на протяжении двадцати лет, то ли сказалась потеря им верной тональности повествований в предшествующих работах «Белый шквал» и «Солдат Джейн», то ли данный исторический материал никак не соотносился с авторским желанием вознестись непременно в горние сферы… В любом случае, эти эпизоды, окрашенные в мистические цвета, представляются явно чужеродными и к тому же натужно выполненными. Причём вряд ли подлежит сомнению, что это придумка самого постановщика, а не навязывание воли продюсеров, как в некоторых излишне пафосных сценах. Это тем более обидно, что в данной ситуации европейский автор с репутацией яркого визионера и провидца вчистую проиграл самому себе как американскому мастеру-профессионалу суперзрелищ. То, что это так, подтверждает и самый высокий результат кассовых сборов, который когда-либо имел в прокате фильм Ридли Скотта.