Когда я появился за пятнадцать минут до назначенного времени на интервью с Хоакином Фениксом, он уже был на месте и ждал меня какое-то время. Потушив сигарету в пепельнице, Феникс, известный своей немногословностью, усмехаясь поприветствовал меня со словами: «Удачи с этой беседой».

37-летний Феникс, совершил триумфальное возвращение в кинематограф, снявшись в главной роли в драме «Мастер», режиссера Пола Томаса Андерсена, где сыграл Фредди Куэлла - потерянного и озабоченного ветерана Второй Мировой Войны, встречающего, в попытках очищения своего разума, харизматичного  Ланкастера Дода (в исполнении Филиппа Сеймура Хоффмана), писателя и учителя, чей ораторский дар настолько силен, что кажется, он способен загипнотизировать самого себя. Мастер направляет Фредди в его поисках смысла жизни в послевоенной Америке. Несмотря на то, что Феникс довольно уклончивый собеседник, все же я вижу, что у него нет намерения, ускользнуть от ответа или перевести тему разговора. Похоже он просто не заинтересован в «продаже» самого себя и больше склонен говорить о своем восхищении талантом Хоффмана и нервозной работе с Полом Томасом Андерсоном; если Феникс когда-либо напишет дневник о создании Мастера, то каждая запись, скорее всего, будет начинаться с: «Сегодня я, вероятно, буду уволен…»

Андерсон сделал пылкую неугомонность Феникса главной чертой Фредди – так же как и Мастера. Не могу припомнить другого кинематографиста, чья работа была бы настолько же сфокусирована на беспокойности. Возможно, это и есть то самое, что роднит его с Фениксом, решившим испытать пределы своих возможностей, насколько удачно – зависит от вашего к этому отношения, снявшись в мокьюментари «Я все еще здесь» у своего друга и мужа сестры, Кейси Аффлека. Несмотря на туман, которым он окутал этот фильм, где объявил о завершении своей актерской деятельности ради карьеры в хип-хопе – Феникс хочет быть понятым; и как следствие - хочет, чтобы зритель был удивлен его игрой, пока то, что он сделал еще актуально. Словом, несмотря на то, что Феникс утверждал, что ему нечего сказать (что едва ли имеет место быть), он был щедр до своего времени и даже сделал интервью непохожим на другие, что вообще-то редкость: пятая часть интервью – его вопросы ко мне. Он пробыл на интервью достаточно долго – даже слишком долго - чтобы опоздать на следующую встречу, не преминув при этом поздороваться со знакомым за другим столиком; извинившись, он встал из-за стола и, направляясь к Ричарду Льюису, чтобы обнять его, заорал: «Вы никогда не звоните, вы никогда не пишите, вы пропустили мою бар-мицву». После того, как Феникс вышел, Льюис наклонился и сказал о своем старом друге: «Он великий актер — и хороший человек. Он отсутствовал слишком долго». Я не мог не согласиться.

Что ты должен увидеть в фильме, чтобы у тебя появилась мысль "Это тот режиссер, с которым я хотел бы поработать"? Или может, что-то другое приходит тебе в голову?

На самом деле мне нравится, когда я не очень знаком с работами режиссера.

Серьезно?

Ага. Помню, как-то снимался, и режиссер дал мне посмотреть ДВД с одним из своих фильмов. У нас была эта встреча и я подумал: «Он мне нравится. Я хочу с ним работать, поэтому я не хочу смотреть этот фильм». Не знаю… Возможно это было глупо.

Ты хочешь быть удивлен, работая с кем-то? В этом все дело?

[задумавшись] Не знаю… Не знаю почему. Очевидно, есть некоторые люди, как Ридли [Скотт] например – я рос на его Бегущем по лезвию [1982] и Чужом [1979], словом я знал об этих фильмах до того, как мы сняли Гладиатора [2000]. Наверное, я просто хочу основывать свое решение на взаимодействии с человеком, типа того…[вздыхает]

Словом чье-то резюме не имеет значения. Ты хочешь работать с самим человеком.

Ага. Думаю подобные решения должны приниматься, исходя из результатов обоюдной работы, но возможно все это лишь лень с моей стороны. Не знаю. Я просто не хочу сидеть и смотреть кино. [Митчелл смеется]. Б*я, ну что? Я не знаю…   

Ты находишь сложным эмоциональное взаимодействие с фильмом при просмотре? Предпочитаешь делать кино, нежели его смотреть? В этом все дело?

Определенно… Вот представь себе, что ты фокусник и пришел посмотреть на другого фокусника. Иногда тебе попадаются дерьмовые фокусники. В то же время, каждый раз, видя  великого фокусника, ты восклицаешь: «Блин. Круто!». Но, как фокусник, ты знаешь обо всем, что происходит и это не дает тебе насладиться просмотром. Но как же прекрасно, когда ты находишь фильм, при просмотре которого забываешь обо всей этой кухне. И тут ты внезапно попадаешься. Но это удовольствие весьма сомнительно, учитывая, сколько нужно просмотреть, прежде чем найдешь нечто подобное.

Как думаешь, это все из-за того, что ты так давно в этом бизнесе и уже смолоду повидал всякое?

Возможно. Но это странно - я так давно снимаюсь, но почти ничего не знаю о технической стороне. В смысле я всегда активно и сознательно пытался избегать изучения всех этих вещей. Я лишь хочу оставаться открытым и восприимчивым к тому, что происходит в конкретный момент и, потому не хочу заведомо управлять процессом своей игры. Ведь нечестность так отвратительна в кино. Играть - слишком уродливо, и я не хочу в этом участвовать. Я хочу сказать, что все чему они учат тебя об актерской игре с детства – полная хрень. Они говорят тебе заучивать свою роль, следовать внутреннему свету, разрушать рамки. Но это именно те три вещи, которые ты не должен делать. Ты не должен заучивать свою роль, разрушать рамки и уж точно никогда не должен следовать за своим внутренним светом. Ты должен найти свой свет – вот мое мнение. Все остальные скажут мне, что я не прав, но это мое личное мнение.

Когда ты пришел к этому умозаключению? Когда это с тобой случилось?

Впервые я осознал, что больше не хочу так играть после съемок в «Пройти по черте». А фильм «Я все еще здесь» окончательно укрепил меня во мнении относительно такого метода актерской игры, опыт которого я хотел приобрести раньше.

Ищешь правды?

В актерской игре?

Да.

Потому что в сексе я ее не ищу. [Митчелл смеется]. Но в актерской игре? О пожалуйста, обмани меня… Ну ладно, конечно же да.

Судя по всему ты отвергаешь все, что указывает тебе, как играть, все эти повторения одного и того же по многу раз и т.д. Словом ты пытаешься сделать игру отличающейся от того, что было проделано тобою ранее в других фильмах?

Я не знаю рецепта, помогающего каждый раз играть иначе. Он всегда разный, к тому же, импровизируя, ты просто не имеешь возможности слишком долго думать о том, как лучше сыграть. Однако в этом таится и другая опасность, ты думаешь: «Так, в этот раз я сыграю это иначе,  ведь я крут…». Понимаешь, я хочу быть честным по отношению к своей роли, и если мой персонаж в чем-то будет похож на тех, что мне уже довелось сыграть в других фильмах, то единственно верным решением будет сыграть его похожим образом. Так что я не сильно-то заморачиваюсь на сей счет. Порой действительно нет нужды каждый раз играть иначе или, например, менять акцент. Иными словами, я не преследую конкретно этих целей, но, работая над ролью, я нахожусь в поиске собственного пути, который, однако, даже мне не всегда понятен. Однако я думаю, что единственный путь для достижения, поставленной цели - прочувствовать отсутствие реального контроля и, конечно же, страх из-за этого. В противном случае, проигрывая сцену снова и снова и в очередной раз, дойдя до диалога, в какой-то момент я запросто могу переборщить, и тогда я просто затрахаю себя на тему «Черт, а что если я действительно сделал это?». И это просто напросто превратится в дрянные размышления, дерьмово играющего, гребанного умника. Мне не нравятся такие актеры; и уж совсем это не нравится мне в себе. Спустя годы актерства это просто бросается в глаза - ты корчишь гримасу и с помощью слов пытаешься втюхать зрителю, что ты типа сердит. Стыдоба. Лично я просто пытаюсь уловить смысл того, что еще не выяснил и не понял. Такой вот процесс. Я сразу сказал Полу: «Я не собираюсь регулировать этот процесс, и его составляющие, я просто хочу прочувствовать своего персонажа, а ты, при необходимости направишь меня в нужное русло. Я просто войду в кадр и сыграю это так, как чувствую в данный момент». Иногда такой подход неправилен. Иногда ты выплескиваешь слишком много энергии. А вообще, мне ведь очень повезло, я работал со всеми этими замечательными режиссерами и с ними я имел возможность сыграть так, как хочу, найти свою истину, и они полностью меня поддерживали. Но если режиссер против такого подхода, то лучше сразу о нем забыть. В сущности, в кино нет крутых актеров - все это заслуга режиссера. Забавно слышать, когда люди говорят о таланте актеров и актеры верят в эту чушь, ведь мы всецело заложники режиссера. Режиссер самый важный для меня человек и я работаю ради него. Моя работа заключается в том, чтобы помочь ему воплотить свое видение, так что, по сути, я лишь наемный работник. К тому же мне нравится делать кого-то счастливым, и если мне это не удается, то я чувствую себя подавленным.

И насколько сильно это делает тебя счастливым?

Вероятно я никогда не ощущу себя счастливым… Хотя ладно, это не так. На самом деле – если я доволен тем, как что-то сделал, то значит, я сделал это крайне плохо. Гарантированно. Такая вот закономерность - если, сыграв сцену, я скажу, что сделал это отлично, то это непременно будет худшим из всего, что я когда-либо делал. Думаю это просто своеобразный взгляд на жизнь. В конце концов, во все эти фильмы вкладывается такое количество денег, что каждый желает знать, сколько времени уйдет на получение результата и естественно пытается контролировать этот процесс. Знаешь, это идея вроде - «мы хотим знать, что в решающий момент этот парень всех порвет, так, будто он предстал перед судом присяжных и вопрос идет о жизни и смерти, верно?». И это одна из самых ненавистных мною вещей: оправдывать подобные ожидания. О да, он круче всех. Ок, пусть этот парень выйдет и скажет «Дамы и господа, уважаемые присяжные заседатели,» и… бах! Он б*я великолепен! И часть меня будет этим впечатлена – мой любимейший актер вышел и всех сделал – но это как раз то, чего я не желаю делать. Я ценю такой талант у других, но я не хочу быть таким актером. Не желаю. Я хочу входить в зал суда с ощущением, будто я уже проиграл дело. Я хочу испытывать мандраж и я действительно все еще его испытываю. Мне тридцать восемь лет, тридцать из которых - я снимаюсь. Я до сих пор жутко нервничаю на протяжении нескольких недель перед съемками, в первые съемочные дни меня непременно мутит, а гримеры вынуждены приклеивать к моим подмышкам прокладки, потому что я так сильно потею, что пот буквально струится по одежде. Первые три недели и постоянно потею. Это чистый страх, и меня это прет. [смеется]

Для тебя важно понять своего персонажа перед съемкой, погружаясь для этого с головой в сценарий, или уже непосредственно в процессе самой съемки?

О, я предпочитаю второй путь.

Так же было и с Мастером? Ты нашел свой подход к роли?

Ага. В смысле я хочу сказать, что уходит порядка двух-трех недель, чтобы подобраться к пониманию своей роли. Если, погружаясь в сценарий, я вдруг почувствую, что нащупал нить, то я тут же ее обрываю. И чем раньше я это сделаю, тем больше шансов, что она не успеет завладеть моим сознанием, а со мной порой происходит такая хрень. Знаешь, Джеймс Грей очень помог мне в моем выборе, когда мы работали над фильмом Ярды [2000]. Понимаешь, вот я в кадре, весь такой настраиваюсь на «нужную» волну, типа вхожу в образ, выдаю отрепетированные реплики, и вдруг понимаю, что все это сука неправильно, что мне срочно нужно встряхнуться, потому что в этом нет ни энергии, ни тем более жизни. Не хочу сказать, что это единственно верный подход, просто так я ощущаю, и мне нравится  использовать это в своей работе. В этом нет ничего особенного. Словом я сказал об этом Полу, как говорил всем режиссерам, с которыми работал: «Я буду активно и сознательно сопротивляться любому давлению с вашей стороны, и один черт знает, что я могу натворить».

Читая сценарий Мастера, продолжал ли ты удивляться от сцены к сцене?

Я был в замешательстве [смеется]. Не, на самом деле я был приятно удивлен. В смысле так странно, потому что это невероятно прекрасно, что я закончил работать над этим фильмом именно сейчас. Понимаешь, ты знаешь, что у тебя есть возможность сняться в отличном фильме, читаешь сценарий, жутко нервничаешь и мечтаешь лишь об одном - не разочаровать режиссера. Но я был совершенно убежден в том, что я провалился и они не возьмут меня, после того, как мы впервые сели с Полом и Филом, чтобы вместе прогнать сцену. Я был уверен, что все – это конец… Я просто не мог в это поверить. А ведь я вскочил в пять утра и прогнал сцену на корабле долбанное количество раз, потому как знал, что мы будем репетировать именно ее. Я должен был сделать все, чтобы получить эту роль, чувствовал себя, как на прослушивании… Немного отлегло, когда мы решили снова отрепетировать эту сцену, а я все продолжал твердить себе – «Это же было долбанное прослушивание», потому как накануне, и я был в этом совершенно убежден, Фил дал понять, что нихрена у нас не получается, а Пол – что понимает это, но понятия не имеет, что делать. Кроме шуток, потому что блин, чувак, есть факт, с которым глупо спорить - Фил чертовски гениален! Словом, сидим мы там вместе с этим гребанным гением и вот он начинает говорить, и я блин понимаю, что не могу поспеть за ним - я вообще ничего не могу сказать после него! Как же пленительно он способен читать список товаров из гастронома… Находиться рядом с ним было просто потрясающе! И вот я сижу и думаю - б*я, чувак, они ведь хотят, чтобы ты сыграл в этом фильме, и мы сидим тут репетируем, а получается так хреново и, что еще хуже - Фил это понимает… Но слава Богу они решили прогнать сцену в очередной раз, мы поговорили чуть больше, чем обычно и кажется Пол подумал – Ок, ладно, дам ему шанс.

Есть ли у тебя ощущение, что твой персонаж в Мастере, Фредди Куэлл, в сущности, никогда до конца не осознает, что с ним происходит?

Определенно. Когда мы только начинали снимать фильм, я постоянно спрашивал Пола о том, что же побуждает Фредди совершать все эти поступки и Пол никогда не мог дать мне четкого ответа. Поначалу это было действительно мучительно. Не было твердой уверенности и понимания того, как мне следует играть Фредди. К тому же я медленно врубаюсь в суть – действительно медленно. Возможно только к середине съемок до меня, наконец, дошел смысл всех ключевых моментов фильма. Это было, как со сценой, в которой мы с приятелем обсуждаем схватку с драконом. Как только до меня дошло, что дракон, это я – мне сразу стало легче. В смысле, знаешь, это как с моей собакой. Она любит меня, верно же? У нас замечательное взаимопонимание, и я люблю ее. Ей нравится жить в моем доме, и я уверен, что в моем доме она счастливее, чем где бы то ни было еще. Но стоит мне открыть гребанные ворота – она сразу сбежит и не потому, что имеет что-то против меня. Думаю, она сама никогда до конца не поймет, почему так поступает, но там, внутри нее, таится нечто дикое. Она возможно и не хочет убегать, но это, так или иначе, происходит.  Словом, осознав это – я наконец понял своего персонажа… Это все просто импульс. Не знать, что произойдет дальше. Не знать, зачем поступил так в тот момент. И каждый раз, когда тебе кажется, что ты, наконец-таки, понял Фредди - ты вдруг понимаешь, что снова ошибся. И этого моего объяснения достаточно, чтобы понять, почему с ним все это происходит, а сам он не понимает, что им движет и почему. Словом, как только до меня дошла эта простая мысль… В общем я просто пытаюсь  объяснить, почему говорил выше о значимости для меня роли Фредди – я, наконец, получил от нее то, чего так долго желал – возможность играть так, как я чувствую в конкретный момент. Это такая редкость получить подобный шанс, ведь мы знаем, что в фильмах всегда есть строгое развитие линии персонажа. Кто-то должен плакать над чем-то в этом моменте или потому что, кто-то умирает. Но это лишает игру всей  гребанной радости и красоты. Вы столько теряете.

Это очень похоже на героев твоих последних фильмов – Любовники [2008], и Я все еще здесь [2012], Мастер [2013] – все эти ребята понятия не имеют, что с ними происходит. Тебя это привлекает? Или это просто такой период в творчестве?

Чтож, возможно это такой период, честно говоря, понятия не имею. Мне нравятся такие роли, потому что вообще-то, они крайне волнуют меня, как актера. Думаю это неотъемлемая часть актерской профессии - снимаясь в таком количестве фильмов, ты вдруг замечаешь, что все это, в сущности, полнейшая скукота и вот тогда то ты и начинаешь искать новых ощущений, искать что-то такое, что способно взволновать тебя. Но я не знаю, есть ли у этой игры окончание. По сути это как раз то к чему я стремлюсь, приступая к новой роли.
 
Было ли тебе приятно работать с Кейси [Аффлеком] над "Я все еще здесь" и какие общие впечатления от создания этого фильма?

И было и не было одновременно. Я имею в виду, что мы очень много ругались. Это действительно тяжело работать с кем-то, кто является твоим хорошим другом. Он мой лучший друг. Я уважаю его. Я считаю, что он потрясающий и талантливый актер и режиссер. Поработать с Кейси было моей мечтой еще со времен нашей молодости. Но это было действительно очень тяжело, ведь Кейси пытался сохранить все в секрете, а временами вел себя как, последняя задница, и постоянно вел себя по типу, ‘’Так, надо сказать моему другану, который названивает мне уже целый месяц, что все будет хорошо’’. Так что, мы постоянно спорили. Вообще, первоначально планировалось, что это будет плохенькая пародия в стиле прославленного Saturday Night Live, но Кейси действительно хотелось, чтобы я привлек как можно больше общественного внимания и предстал перед публикой в самом унизительном свете. Кейси обожает такой неудобный и неловкий юмор. Нам действительно хотелось, чтобы при просмотре у вас возникали эмоции в духе ‘’Господи, пожалуйста, почему я смотрю это?’’ Так что он действительно поднапрягся. Была там пара моментов типа ‘’Нет. Я не поеду в Вегас и не выйду на сцену. Б*ять, я не буду это делать.’’ [Митчелл смеется] И, знаете ли, мы все таки это сделали, и я тогда уже думал: ‘’Чувак, это говно уже не остановить, так что надо идти на интервью''.

Как на том интервью с Леттерманом?

Ага, только я еще дал кучу печатных интервью… Я такие ужасные вещи о людях говорил. У меня тогда мысли вертелись, что мне со всем сказанным придется до конца жизни разбираться. Кто-нибудь мне обязательно припомнит, что я про него говорил. Но все-равно это было круто, я бы точно никогда не сделал этого, если бы Кейси меня не подгонял. Мне очень повезло, что раньше я не получал такого рода внимания. Многие другие люди наверняка испытывали подобное… Но для меня, для меня этого внимания было слишком много, слишком тяжело. Я никогда не выхожу в интернет и не ищу рецензий, не ищу того, что обо мне говорят другие люди. Но тогда пришлось сделать исключение, ведь мы намеренно должны были как-то реагировать на то, что говорят в прессе. И внезапно ты становишься в курсе того, что о тебе думают люди… И это просто вынесло мне мозг, мужик. [смеется] Это было просто ‘’Мне на*уй не сдался такой опыт’’.

Что ж, это звучит так, будто тебе нравится чувствовать себя словно в машине, которая несется задним ходом на скорости 70 миль в час — будто ты получаешь наслаждение от этого чувства.

Это потрясающе. Я хочу сказать, мы взялись за такое дело, за которое не пожелал бы взяться никто другой. В фильме есть момент, в том клубе, где человек 500 собралось, и никто из них не знает, что все это на самом деле постановка. У нас там был знакомый парень, друг Кейси, которого мы засунули в толпу, и я тогда сказал ему, чтобы он стоял правее, потому что его будет сложно увидеть в темноте, да еще и в толпе, а мне придется с ним драться. Так что тот страх, что мне надо подняться на сцену, спеть песню, а потом еще и начать драку с тем парнем, потом прыгнуть в толпу… Это была одна из самых сумасбродных вещей, что я делал в своей жизни. Я весь дрожал. Но это было невероятное чувство. Так вот, тот чувак еще не дошел до нужного места, о чем я не знал. Ему чуть-ли не с боем пришлось пробираться к сцене. Мне кажется, я даже начал орать туда, где он должен был стоять, когда он еще не добрался до нужной позиции. Дидди тоже просто о*уенный гений.

Вы дали ему знать о том, что все это не по-настоящему?

Ага, он был одним из тех, кто знал обо всем с самого начала. Мы тогда поехали в Майами и поговорили с ним, объяснив всю эту затею — ‘’Ты знаешь, это все постановка, но мы все это сделаем…’’ И ему эта затея понравилась, потому что, он сказал что-то вроде ‘’Ну раз так, то надо тебе все это сделать по-настоящему’’.  Но он не имел в виду, что я и правда должен сам через все это пройти. Он-то имел в виду, что мне просто не надо тупить, надо попробовать над чем-то постебаться, попробовать написать песню. Мы приехали у нему домой, и тогда я спросил у него, согласен ли он нам помогать? Он ответил, что сначала ему надо съездить на одну вечеринку, а потом он встретится с нами и мы вместе поедем снимать ту сцену в отеле. Я тогда спросил, можно ли заснять его прямо сейчас, когда он уезжает из дома, а мы притворимся, что мы только-только подтягиваемся к его дому, а я его уже упустил, пропустил нашу встречу. Так что мы вышли на улицу, я сел в машину и подъехал к воротам его дома. Я сказал ‘’Привет, это Хоакин Феникс’’, а голос из домофона ответил ‘’Ой, он только что уехал’’. И потом ворота открываются и Дидди действительно уезжает. Так что он все знал с самого начала, но сыграл как и надо, тогда я и подумал, что он настоящий гений. Была задействована куча людей, Сью [Патрикола] мой публицист, была невероятна. Ее лицо на шоу Леттермана…

Сложно будет возвращаться к работе над обычными фильмами, после такого, где тебе приходится импровизировать прямо на лету?

Ага, но идея-то в этом и заключается — я думаю, ты все еще можешь проделывать нечто подобное и в обычном фильме. Даже в работе над традиционным фильмом, где все размечено более четко и ясно, ты все еще можешь попробовать найти что-то новое и сохранить чувства волнения и неуверенности.

А Пол видел «Я все еще здесь»?

Ага. Я думаю поэтому я и получил роль.

На самом деле? Вы, ребята, говорили об этом фильме, когда впервые встретились?

Ага.

И на что был похож этот разговор? Не припомнишь?

Вот уж не вспомнить… Может это было похоже на, ‘’Да, этот пацан законченный придурок. Дам ему роль.’’ Что-то наподобие, ‘’Эта е*аная обезьяна сделает все что угодно. Я просто дам этой обезьяне насрать самой себе на голову. Это будет круто.’’ По сути дела, именно это я и сделал. Ближе к концу фильма, он просто начала называть меня Бабблс (Пузырик). [Митчелл смеется] Что-то типа, ‘’Давайте-ка узнаем, что еще я могу заставить сделать свою ручную обезьянку. Подожжет ли обезьянка саму себя?’’ [издает звуки обезьяны]

Я честно могу сказать, что один из самых незабываемых моментов, которые я видел на ТВ – это твое появление у Леттермана. Просто смотреть на вашу следующую встречу, где ты объясняешь ему, что вообще происходило с тобой во время первой…

На самом деле все прошло отлично. Это забавно, но я даже не могу честно признаться во всем, что нам тогда пришлось сделать, поэтому у меня даже не получится точно описать свои чувства в тот момент. Многое произошло… Я не могу описать это словами, но, что точно могу сказать - я получил огромное облегчение, когда представился шанс объясниться. Не люблю себя, когда приходиться врать. Так что это действительно было облегчением, вернутся туда и объясниться.

Для меня всегда странно звучало, когда ты говорил, ‘’Я больше не хочу играть’’. Глядя на тебя сейчас, слушая то, что ты говоришь, можно сказать, что ты все-таки любишь играть?

Именно.

А что ты чувствовал, когда говорил людям, ‘’Я завязываю с актерской карьерой. Мне это надоело’’?

Ну, слушай, доля правды в этом была. Есть некоторые моменты в актерском ремесле, которые мне не нравятся. Я не из тех, кому нравится находиться на съемочной площадке. Я в курсе, что некоторые актеры держат в своих трейлерах кофемашины, картинки там на стенах развешивают. А мне это не нравится. Мне не нравится сидеть без дела. Мне не нравятся пустопорожние разговоры и, когда вокруг меня целый день вьются шестьдесят человек. Так что, есть много вещей, которые требуются от актера, и многие из них мне не нравятся. Пресса и подобные вещи. Отчасти, мы с Кейси и сделали этот фильм, чтобы потом, после каждого последующего, говорить ‘’Все, я ухожу’’. И потом, конечно же, это стало популярной шуткой наподобие ‘’Ну и что ты собираешься делать дальше?’’ ‘’У тебя есть еще какие-нибудь таланты, кроме способности ковыряться в носу?’’ Это всегда воспринимается как шутка. Это просто потрясно, ведь когда мы только начали, еще никто не был в курсе. Кейси сказал, ‘’Мы едем в Сан-Франциско, там все и провернем. Это отличный момент, чтобы заявить о твоем уходе из кино, потому что там будет пресса.’’ А я такой, ‘’Я не поеду’’. Мы буквально отказались от этой затеи. А потом мы уже летим на самолете, оказываемся перед прессой, и я собираюсь сказать это. И вот мы выходим к прессе, и я спрашиваю его ‘’Говорить?’’, и он отвечает  ‘’Надо сказать это прямо сейчас’’. А я опять такой ‘’А ты точно уверен, что надо прямо сейчас?’’. Но он уже вышел, стоит перед камерами и приветствует прессу. Ну и я понял, что надо продолжать, мы сами поставили себя в безвыходное положение. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Если исходить из того, что нашим первоначальным намерением было разрушить собственные карьеры, то мы с Кейси достигли абсолютного успеха. Но все-таки, создание этого фильма было одной из лучших затей, что мне довелось или еще когда-либо доведется провернуть.

Звучит будто это освободило тебя.

Невероятно освободило. В рамках роста меня, как актера и роста уважения к своей работе - это одна из лучших вещей, что я делал. Но, временами, это было малоприятно. Я очень много волновался. Мы постоянно ругались с Кейси из-за фильма, и я постоянно думал, что снимаюсь уже так много лет, а один этот е*аный фильм обойдется слишком дорого и в итоге я потеряю собственный дом.

Лично для меня, самая забавная вещь во всем фильме, это сама идея белого мужика за тридцать, который вдруг решил, что пора заняться хип-хопом.

Ну это мужик, который рос в то время, когда хип-хоп был бунтарской музыкой, музыкой ревностной и по своему тяжелой. И, несмотря на то, что теперь она настолько искажена - этот парень говорит о ней как о чем-то таком, что можно противопоставить актерству. Он просто понимает, что ему надоело быть частью системы, и он хочет заняться чем-то другим, чем-то осмысленным и жестким. Потому что, когда я рос, хип-хоп действительно был осмысленным и жестким.

Лет тридцать назад так и было.

Я знаю, но я все равно это помню. Я любил хип-хоп—потому-то и сделал это, потому что это то, в чем я действительно разбирался. Где-то между 88м и до 94м, это было мое время. Black Moon была отличной группой. Enta da Stage [1993], Nas's Illmatic [1994] и Wu-Tang Clan'овский Enter the Wu-Tang [1993] все вышли в течении одного года, и мне просто мозг вынесло, потому что я очень сильно погрузился в эту музыку. Я люблю хип-хоп.

Когда ты писал песни, была ли какая-то определенная цель, которой ты пытался достичь?

Это было обычное дурачество. Знаешь это то чувство, когда люди так отчаянно пытаются изменить что-то в своей жизни и становятся столь убеждены в своей правоте. Вот так я себя чувствовал. Я говорил,  ‘’Мне есть что сказать!’’ Но, на самом-то деле, тебе нечего сказать, и тебе кажется, что если просто продолжить говорить, то рано или поздно и правда скажешь что-то умное. А еще было чувство, ‘’Стойте, Я не прав. Не этим мне нужно было заниматься. Это ведь не пресса меня заставила, не кто-то другой, это все я сам, и сказать-то мне нечего. ‘’А потом появляется мысль, ‘’Что ж, наверное, если люди так отчаянны, что готовы принять меня в этой роли, то нужно продолжать’’. Так это было.

Вот почему, когда ты сказал, "Мне не нравится играть", я подумал "Этого не может быть".

Это забавно, ведь некоторые люди, с которыми я работал, были полностью убеждены в моих словах о том, что ‘’Я больше не хочу этим заниматься’’.

Я только что подумал, что там было нечто большее, чем твое нежелание быть в этом бизнесе, больше, чем нежелание играть.

Правда в том, что я не хотел больше быть в этом бизнесе, но мне хотелось продолжать играть, так что мне нужно было найти способ делать это. Мы жаждали опасностей. Мы жаждали разрушений.

И это и есть хип-хоп. Он всегда был опасным.

Позволь задать тебе вопрос. Моя мать и отчим учили разрешать ситуацию мирно и без конфликтов. Они работали с кучей детей, и когда я навещал их, это всегда было очень захватывающим, потому что место, где они работали, это такого типа школа, откуда, обыкновенно, потом сразу попадают в тюрьму. Тех детей уже выгоняли из всех предыдущих школ. И вот он я, сижу в классе с этими детьми, и им предлагают поговорить о том, какие дары им принес этот год. И одна девочка говорит, ‘’Мои руки’’. У нее две руки — она боец. И это ведь дар, верно? А сижу и понимаю, что мне стыдно, ведь на пути туда я слушал Weezy, и хоть я и люблю хардкорный рэп, но мне все равно стыдно. И пока я зависал там с этими 13-летними детьми, я вспоминал каким был сам в 13 лет. Хватало ли в вашей жизни таких моментов ярости и недовольства, когда кажется, что никому нет до тебя дела? Как и все, я прошел через эти переживания, но я рос в семье, где мне не приходилось беспокоиться о том, будет ли мне завтра что поесть. Мне не приходилось беспокоиться о собственной безопасности.

И тебе не приходиться волноваться, что тебя арестуют или остановят на дороге просто так, без причины.

Ага. Мне не приходилось проходить через такие вещи. Я имею в виду, чувак, как можно работать над фильмом и, все еще видя там открытый расизм, не быть при этом в ярости.

Знаешь, как чернокожий, ты видишь много расизма. Фильмы это та же политика, а политика — она везде. Это не только кино. Это так унизительно, видеть такое в кино.

Ага, вот только всегда присутствует этот отвратительный расизм, который белые люди обычно и не замечают. Ты видел Jumping the Broom [Испытание свадьбой]?

Я чернокожий. Конечно я его видел.

Мне кажется, белым просто необходимо увидеть этот фильм, просто потому что я, например, еще никогда не видел фильма, где большинство белых персонажей простые рабочие. Это было о*уенно. Почти комично. Там была сцена на свадебном приеме, где белые просто таскают вещи. Единственный белый персонаж с репликами был каким-то бестолковым и глупым. Мне это так понравилось, потому что я еще не видел ничего подобного. Это то, чего белые люди и не заметят вовсе. Они даже не заметят, что все главные герои черные. Так вот. Это просто какая-то карикатура на нашу жизнь.

Но ты ведь понимаешь, что под этим всем скрыто? Очень часто ты видишь, как амбиции таких чернокожих актеров просто прут с экрана. Потому что, им нечасто выдается шанс поработать с другими чернокожими. Ты легко можешь увидеть, как актеры наслаждаются в этом фильме. Я ходил на него со своей сестрой и мы видели, как рассасывается толпа. Люди удивляются, почему чернокожие дети не ходят в кино. Потому что если ты не видишь в фильме самого себя, какой смысл идти?

Ты знаешь, мне однажды пришел сценарий фильма. Это был боевик, там все было завязано вокруг гонки. Но я отказался. Не вдаваясь в подробности…

Этот фильм был снят?

О, он был снят. Но в то, что он все-таки был снят - верится с трудом, потому что, там все как-будто из 1940-ых или типа того. Был там черный персонаж, которого постоянно спасал белый чувак, потому что чернокожий постоянно прятался по углам. Ну вот я пошел на встречу с режиссером и продюсером и спросил у них, понимают ли они, что у них в фильме всего один черный персонаж-парень, и это просто пипец какое устаревшее клише. А они такие, ‘’Что ты имеешь в виду?’’. Я спросил, в курсе ли они вообще, что они делают. А они вообще не имели об этом представления. Так что я сказал, "Я пойду на пробы, но только если чернокожего персонажа не убьют и он обязательно попадет в сиквел". И им пришлось ввести его в продолжение. Я поговорил со сценаристом, и сказал ему, ‘’Чувак, будь героем. Когда летом этот фильм выйдет, ты подаришь чернокожим ребятишкам персонажа, с которым они смогут себя ассоциировать’’. Но все это вообще не приходило им в голову, и я понял, что бессмысленно вступать в споры с людьми, которые даже не в курсе того, что делают. Я знаю каково это. Я знаю, что это за спор. У меня были такие споры прежде, и я уже проигрывал. Так что я отказался от роли… Хотя, они оставили чернокожего персонажа в живых. И я слышал, что он будет в сиквеле.

Фильм был успешным?

Я не думаю, что он уже вышел. Это такой большой боевик.

Так что ты собираешься делать, когда тебя поместят на наградную карусель за роль в Мастере?

Ты выжил из ума, чувак. Ты не знаешь, что происходит.

Мне кажется, мы уже установили, что тот, кто выжил из ума, это ты. [Феникс смеется] Ты думаешь этого не случится?

Я просто говорю, что все это дерьмо собачье и я не хочу быть его частью. Я не верю в такие вещи. Это морковка, но это самая отвратительная на вкус морковка, которую я пробовал в своей жизни. Мне не нужна эта морковка. Это субъективизм. Выставлять людей друг против друга. Тот период, когда "Пройти по черте" номинировали на кучу наград - был одним из самых неудобных в моей жизни. Я не хочу повторения этого опыта. Не знаю как это объяснить — но я даже не хочу чувствовать себя удобно, когда дело касается таких вещей.

Но сейчас-то все равно у тебя много добротных предложений.

Ага. Я кое-что закончил этим летом.

Это ты про тот фильм, что снимали в Китае?

Ага. Спайк Джонз его снял. Мне невероятно повезло — я только что поработал с блестящими людьми. Это еще и забавно, у меня тут разговор с другом был… Было время, после съемок "Я все еще здесь", мне поступала куча крупнобюджетных предложений, но все они были дерьмом. Наверное многие люди тогда думали, "Ему пи*дец. Он в отчаянии". Предложения были очень прибыльными — может не для других актеров, но уж для меня точно. Но мне не нужна была такая власть. Мне не нужна $20-миллионная власть.

Но разве это не способ прорваться вовнутрь и изменить что-то, когда тебе столько платят?

Наверное, но может статься, что ты просто закончишь свои дни еще одним засранцем, которому похер на идеалы. Прорваться к месту, где делают такие большие фильмы? Я знаю лишь немногих людей, которым удалось при этом сохранить свою личность. Мне никогда не платили $20 миллионов. Мне страшно. Я не уверен, что я тот самый парень, которому можно доверить Кольцо Всевластья и отправить на вершину горы Озаморф, или как там ее. Я бы скорее надел его и сам проверил, особенно если кто-то сказал бы, что это будет очень круто. Я бы сказал, "Щас я попробую надеть эту суку." И я совсем не уверен, что смог бы его снять. Поэтому не хочу проверять, достаточно ли я силен. Мне больше нравится думать, что я достаточно силен… и я доберусь туда.